Журналист, переводчик, преподаватель,член Союза журналистов и Союза переводчиков России
Родился в Оренбурге. Окончил Московский институт иностранных языков им. М. Тореза. Свободно владеет английским, немецким, французским, испанским, итальянским, японским, шведским языками. Занимался переводческой деятельностью на предприятиях Оренбурга, работал в городской администрации, в редакциях областных газет. Автор детективного романа «По следу зла».
В 70-80-е годы XX века – преподаватель иностранных языков на курсах, открытых при отделе иностранной литературы. В 90-е годы совместно с сотрудниками фонда «Евразия» помог собрать в дар библиотеке свыше тысячи экземпляров изданий на иностранных языках: словарей, справочников, альбомов по искусству, художественной литературы.
Почетный читатель библиотеки
ВТОРОЙ РОДНОЙ ДОМ
Так уж получилось, что я, образно говоря, – «запойный» читатель, не представляю свою жизнь без книг с тех пор, как вообще научился читать. Школьником был записан в городскую и областную детские библиотеки. И вот уже сорок четыре года – мой официальный стаж читателя областной библиотеки имени Крупской. Без малого полвека! Вернее, этот реальный читательский стаж у меня еще больше. Дело в том, что когда я еще был школьником, мать, тоже обожавшая чтение, брала меня с собой, собираясь за новыми книгами областную библиотеку имени Крупской. Там я что-то отбирал для себя, и мама записывала эти книги на свой читательский формуляр. А 1969 году я – 15-летним подростком – уже сам стал полноправным читателем областной библиотеки. В обход официальных правил – записаться можно было только по паспорту, которого у меня тогда просто не было, в те времена их выдавали в шестнадцатилетнем возрасте.
А дело было так. К тому времени уже пару лет как в числе моих подростковых увлечений числилось и достаточно редкое для мальчишки хобби – самостоятельное изучение иностранных языков. Другие ребята на летних каникулах гоняли мяч, часами «жарились» на пляже, а я дома корпел над учебниками иностранных языков. В пятнадцать лет я уже занимался не только английским – мой школьный предмет, но и французским, немецким, испанским. Моя школьная учительница английского Алла Александровна, знавшая о моем увлечении, однажды сентябрьским днем привела меня в отдел иностранной литературы областной библиотеки имени Крупской. Упросила заведующую отделом Екатерину Евгеньевну Холмогорову в виде исключения записать меня, «беспаспортного» еще подростка. С того времени то двухэтажное здание из белого кирпича, что фасадом выходит на улицу Пролетарскую, где тогда размещались иностранный отдел и читательский абонемент, поистине стало для меня вторым родным домом.
Холмогорова была второй по счету заведующей отделом, со времени его основания еще в 30-е годы. По ее рассказам, он тогда ютился в скромной пристройке с деревянными ступеньками. Педагог по образованию, школьная «англичанка» по предыдущему опыту работы, она проявила себя истинным подвижником в библиотечном деле. Забегая вперед, скажу, что с Екатериной Евгеньевной меня на долгие годы связали по-человечески теплые, дружеские отношения, продолжавшиеся и десятилетия после ее выхода на пенсию. Если виделись мы уже не так часто, то созванивались регулярно, на протяжении долгих-долгих лет. Помню, на ее 80-летний юбилей я приехал к ней домой не только с подарком, но и поздравительным адресом главы города Г.П. Донковцева (сам я тогда тоже работал в администрации Оренбурга).
– Что, от самого Донковцева поздравление?! – ахнула именинница, когда я вручил ей алую кожаную папку с поздравительным адресом. – Не только поздравление, но и подарок, – развернул я ажурную паутинку, – это тоже от Геннадия Павловича. Видно было, как растрогана Екатерина Евгеньевна.
Был я у нее дома и на ее 90-летнем юбилее. Увы, годы неумолимы, и сейчас (пишу эти строки в апреле 2013 года) ей уже трудно общаться даже по телефону. Мысленно вновь возвращаюсь в далекий уже 69-й год. В ту скромную «двухэтажку» с протекающей во время сильных дождей крышей я стал приходить едва ли не каждый день, благо и жил тогда в двух шагах – на Советской, в пятиэтажном доме, перед которым сейчас стоят Пушкин с Далем. Часами я мог бродить среди книжных стеллажей, вдыхая ни с чем не сравнимый запах старых книг, брать наугад что-то с полки, листать. Порой с благоговением открывал прижизненные издания иностранных классиков – Золя, Мопассана, Флобера. И незаметно бежало время. Порой приходил сюда после школьных уроков, а собирался домой, когда отдел уже закрывался. В самой ауре этих залов было что-то неуловимо умиротворяющее, притягательное.
А Екатерина Евгеньевна, зная о моей любви к чтению вообще, вскоре отвела меня уже на абонемент русских книг, что размещался тогда в том же здании, на том же втором этаже. Римма Николаевна Карцева, заведующая абонементом, тоже закрыла глаза на отсутствие у меня паспорта, записала читателем. И так я стал бывать б библиотеке еще чаще, проводя много времени в двух отделах. С Риммой Николаевной мы тоже не теряем друг друга из виду долгие годы после ее выхода на пенсию.
Кроме Холмогоровой, в иностранном отделе работала библиотекарем Инна Александровна Помазанова. Как и у заведующей, ее специальностью по педагогическому образованию был английский язык. Обе поистине подвижники, энтузиасты своего дела, любившие книги, сами много читавшие и на русском, и на английском. Постоянных читателей они неизменно встречали радушно, как старых друзей, За чашкой чая общались, обсуждая не только прочитанное, но и события в стране, городе, делились новостями из собственной жизни. И я, совсем еще мальчишка, в этом кругу интеллигентных, эрудированных людей не чувствовал себя чужаком, был своим.
Так зародилась моя многолетняя дружба с Виолеттой Борисовной Косолаповой и ее мамой, Маргаритой Алексеевной. Обе – выпускницы факультета французского языка двух разных московских педагогических вузов. Тогда, в самом начале 70-х, у нас даже такая традиция установилась – каждую среду я приходил к ним домой, и мы проводили весь вечер в разговорах непременно на французском языке, вообще не переходя на родной русский, тем самым компенсируя отсутствие практики общения с носителями языка. В то время только-только начиналось строительство оренбургского газового комплекса, и мы еще не знали, что в городе появятся настоящие, «живые» французы, с семьями, а я и предположить не мог, что меня, молоденького парня без высшего образования, в 1974 году примут на работу переводчиком на газзавод, и я почти год ежедневно буду общаться и на французском, и на итальянском, и на английском, и на немецком – коллектив иностранных специалистов был пестрым, интернациональным. Меня и приняли-то, собственно говоря, в первую очередь из-за итальянского языка, потому что ожидался приезд инженера-химика из Италии, а кроме меня в городе в то время итальянского языка никто не знал. Вот и закрыли в отделе кадров глаза на то, что у юного лингвиста-самоучки вообще диплома о профессиональном образовании нет.
В 1971 году при отделе иностранной литературы впервые открыли курсы для желающих изучать иностранные языки, они просуществовали до конца восьмидесятых годов, и все это время я тоже на них преподавал, в разные годы – разные языки, вплоть до японского! А в 71-м году начинал с испанского.
Холмогорова рискнула доверить это семнадцатилетнему парню! Забавная и трогательная деталь – на мой курс записалась и Маргарита Алексеевна Косолапова, то есть, у семнадцатилетнего преподавателя появилась студентка, которой уже было за шестьдесят! Сама преподававшая французский и английский в зенитном училище, она проявила в изучении испанского присущие ей упорство, организованность, овладела языком, в результате в ее квартирке в старинном переулке рядом с Уралом по средам звучала уже не только французская, но и испанская речь. Кстати, Екатерина Евгеньевна Холмогорова жила в двух шагах, и мы нередко заходили к ней в гости. Гораздо позже, уже пенсионеркой, Холмогорова переехала из неблагоустроенного старого дома в квартиру с удобствами на проспекте Гагарина.
После ее выхода на пенсию (если память не изменяет – в 75-м году) новой – третьей в истории отдела заведующей – стала Инна Александровна Помазанова. Вот уж поистине редкая судьба – проработать в одном месте четыре десятилетия! Без истинной любви своему делу, книгам, читателям это было бы просто немыслимым!
В разные годы вместе с ней в отделе работали разные люди, кто дольше, кто меньше, но я в первую очередь вспоминаю Зайнаб Хусаиновну Идрисову. Как все переплетено в этом мире! Вместе с ней мы в начале 70-х работали переводчиками на газзаводе, и вот спустя годы вновь стали регулярно общаться уже в стенах библиотеки. Стенах, кстати иных. К тому времени отдел иностранной литературы и читательский абонемент переехали в старинный (до революции – купеческий) одноэтажный особняк, что на Советской. Переезд был хлопотным, ведь нужно было переместить многие тысячи книг из одного здания в другое. Помню, таскать бесчисленные связки книг помогали курсанты двух наших военных училищ, которые были такой привычной частью Оренбурга и которых, увы, уже нет.
Как много теплых воспоминаний связано с этими старинными залами, где потолки украшены лепниной, где большие высокие окна лишены привычных оренбургскому взору крестовидных рам, окна – сплошное стеклянное полотно, по-моему, в Оренбурге таких больше нигде не было. Какая неповторимая аура витала в этих залах, где, несмотря на обветшалость, все дышало покоем, где неспешно текло время, куда хотелось приходить вновь и вновь, почаще и надолго, где испытываешь то, что принято называть «отдыхом души». Конечно, сами библиотекари, возможно, относились к своему рабочему месту не столь романтично, проводя здесь ежедневно по восемь часов. Хотя…
Где-то в середине 80-х, мы даже Новый год здесь однажды встречали – Римма Николаевна, Инна Александровна, Зайнаб Хусаиновна с мужем и несколько старых читателей, друзей. Весело было! В отделе иностранной литературы сдвинули читательские столы в один большой праздничный стол, накрытый вскладчину – кто, что мог в общий «котел» привнес. Общались, шутили, пели, танцевали, все, как водится в новогоднюю ночь. И этот старинный зал, похоже, никак не ассоциировался с поднадоевшим рабочим местом у тех, кто приходил сюда каждый день, на работу. Нет, есть, есть все-таки у таких домов с вековым прошлым свой потаенный нрав, энергетика, своя душа. Иначе не скучал бы я по нему так, когда и абонемент, и отдел иностранной литературы вновь переехали на другое место. Не скучал бы именно по тому старому дому.
Да-а… интересно, что думали редкие прохожие, что могли идти в ту пору мимо библиотеки, видя ее освещенные окна далеко за полночь? Между прочим, сами того не зная, мы лет, эдак, на двадцать пять предвосхитили мероприятие, которое сейчас, в наше время, уже становится традицией – «Ночь в библиотеке». Пусть не новогодняя, но именно ночь открытых дверей, когда раз в году залы библиотеки распахнуты допоздна для всех оренбуржцев, и всех пришедших гостей здесь ожидает праздник.
Во второй половине 70-х я учился в Московском институте иностранных языков имени М.Тореза. Начинал на дневном, но в конце первого курса перевелся на заочное отделение – стало просто скучно. От практических занятий французским языком меня освободили, а ходить на лекции по истории КПСС… как-то не «грело» меня это. Между сессиями в Оренбурге я работал на кафедре иностранных языков мединститута, параллельно преподавал разные языки на курсах при областной библиотеке и… брал том за томом в отделе иностранной литературы французских классиков, готовясь к экзамену по французской литературе. Читал в оригинале, в отличие от некоторых моих однокашников, которые облегчали себе жизнь, читая обязательную классику в русских переводах. Когда я записывал в свой читательский формуляр очередную «обязаловку» - эпопею Мориса Дрюона «Сильные мира сего», – я и помыслить не мог, что спустя тридцать лет пройдусь с автором, живым французским классиком, по улице Советской, что он зайдет в мою любимую библиотеку, пройдется вместе с женой Мадлен среди тех же книжных стеллажей, где я провел столько упоительных часов!
В 2003 году Морис Дрюон впервые побывал на родине своего отца, в Оренбурге. Я имел к этому событию некоторое отношение – переводил переписку Дрюона с Оренбургским благотворительным фондом «Евразия», который в наших архивах разыскал множество ранее неизвестных у нас фактов об оренбургском периоде жизни предков писателя – его деда с бабкой, дяди, родного отца (Дрюон – фамилия французского отчима, а по крови Морис – наполовину француз, наполовину оренбуржец). И вот знаменитый классик – впервые в городе, о котором он столько слышал от дяди – оренбургского гимназиста Жозефа Кесселя. В городе, который он заочно любил и который не обманул его ожиданий при знакомстве воочию – об оренбургских впечатлениях, своих оренбургских корнях Дрюон подробно написал в последнем томе своих мемуаров, которые я переводил на русский язык для оренбургского книжного издательства «Димур».
Всю подготовительную работу по приезду Дрюона в Оренбург провели мои друзья из фонда «Евразия». Но когда живой классик прибыл в Оренбург вместе с Черномырдиным, тут уж, конечно, «бразды правления» в свои руки взяла областная администрация, которая в программе пребывания почему-то вообще даже не предусмотрела посещение областной библиотеки имени Крупской. Где, как не в главной библиотеке области, казалось бы, обязательно должен побывать писатель?!
Изначально по этой программе мне доверили провести на французском языке обзорную экскурсию для четы Дрюонов по Оренбургу. И вот Игорь Валентинович Храмов, президент «Евразии», на свой страх и риск решил «втиснуть» в этот график экскурсии не предусмотренный пункт – посещение библиотеки. Хотя бы на несколько минут. Молодец! Сопровождавшие нас областные чиновники проявили недовольство, но надо было видеть, с каким наслаждением Дрюон, сам книгочей, собиратель книжных раритетов, познакомился с выставкой книг на французском языке из личного книжного собрания губернатора Перовского, которая специально для него была подготовлена – а вдруг придет? А я, перебирая свой фотоархив, сейчас изредка беру в руки снимок, на котором в зале иностранного отдела запечатлены Морис Дрюон с женой, вице-мэр Оренбурга Людмила Александровна Марченко, директор библиотеки Людмила Павловна Сковородко, заведующая отделом Инна Александровна Помазанова. Ну, и я там тоже есть.
Фото с сайта http://oren-wiki.com
В трудные 90-годы на культуру денег практически не было совсем, и уж, конечно, не на что было приобретать для библиотек весьма дорогие книги, изданные за рубежом. В то время мы с моими друзьями-«евразийцами» (и они, и я тогда работали в администрации Оренбурга), подставили плечо областной библиотеке: благодаря нашим зарубежным связям, из разных источников, «с миру по нитке», смогли собрать в дар библиотеке свыше тысячи единиц печатной продукции на иностранных языках – словарей, альбомов по искусству, справочников, художественной литературы. И уже в «нулевые» годы фонд «Евразия», основанный в 2000 году моими коллегами после ухода из городской администрации, продолжил это доброе дело. При отделе иностранной литературы открылся немецкий читальный зал, книги и периодика для которого безвозмездно поступают из Германии. Кстати, одно время журнал «Шпигель» доставлялся в Оренбург по подписке, оформленной за свой счет бывшим канцлером Германии Гельмутом Шмидтом! Благодаря своим налаженным связям в посольствах, зарубежных издательствах, «евразийцы» снабжают отдел и современной литературой на английском и французском языках. Надо ли говорить, что я – тоже один из читателей этих книжных новинок!
По просьбе фонда вдова Мориса Дрюона прислала в дар оренбургской библиотеке полное собрание сочинений писателя. Уверен, Оренбург – единственный город в России, где любой желающий может прочитать в оригинале абсолютно все, что французский классик двадцатого века написал за свой долгий творческий путь.
Время неумолимо. Меняются поколения. Уже давно – после выхода на пенсию Р.Н. Карцевой – читательский абонемент возглавляет Галина Юрьевна Селина. Сравнительно недавно новой заведующей иностранным отделом стала Светлана Георгиевна Шонина. Но неизменными остаются мои чувства радости, душевного комфорта, человеческой приязни, когда я прихожу к ним – милым, доброжелательным, гостеприимным хозяйкам двух подразделений любимой библиотеки, где вот уже сорок четыре года я себя чувствую как дома.